Редкая фреска XII века будет представлена 26 июля 2010 года в Музее Израиля, который возобновляет свою работу после завершения трехлетнего реставрационного проекта, сообщает сайт Министерства туризма Израиля в РФ и СНГ.
Фреска расположена на девятиметровой стене, которую обнаружили в 1999 году, во время раскопок рядом с Гефсиманским садом в Иерусалиме. Раскопки возглавил археолог иерусалимского отдела IAA Джон Селигман. Были найдены несколько зданий, которые датируются двенадцатым столетием и являлись частью Монастыря Святой Мириам в долине Иосафат. Благодаря щедрому пожертвованию «Друзей Музея Израиля», фреска была отреставрирована командой специалистов из отдела сохранения и реставрации IAA во главе с Жаком Нагаром. Теперь публика сможет увидеть ее на новой выставке, посвященной периоду Крестовых походов. Длина фрески – 9 метров, а высота – 2,7 метра, а такие размеры – огромная редкость, потому что со времен крестоносцев практически не сохранилось фресок, которые некогда украшали христианские церкви, построенные крестоносцами в Иерусалиме.
По словам г-на Селигмана, сохранилась лишь нижняя часть фрески. Изначально настенная роспись достигала девяти метров в высоту. По всей видимости, на фреске изображена сцена «деисус» (от греч. deésis – моление). Это знаменитая иконографическая композиция, на которой изображался Иисус, а рядом с ним – Богоматерь и Иоанн Креститель, которые молили его о прощении во благо человечества. До наших дней дошла только нижняя часть изображения: с Иисусом в центре, справа от него изображена Мария, а слева – Иоанн Креститель. За фигурами Богоматери и Иоанна Крестителя видны две пары ног, которые, возможно, принадлежат ангелам. В центре изображения сохранились красочные цветочные завитки, по обе стороны от которых видны надписи на латыни, цитирующие слова Блаженного Августина: «Кто осквернит имя отсутствующего друга, того больше не будут ждать за этим столом как гостя». Приведенное изречение дало основание считать, что настенная роспись украшала стену монастырской трапезной, а слова были обращены к гостям монастыря и посетителям трапезной, а не к бенедиктинцам, которые обычно и так воздерживались от излишних разговоров.